Все что ты перечислил, тоже имеет отношение к готике, но это как бы самая вершина айсберга, то есть то, с чего человек начинает прикосновение к этой субкультуре, - может быть, это бессознательная тяга к какому-то мрачному антуражу, сначала на уровне одежды, черных чулочков и прочего, потом это может естественно перейти - или не перейти – во что-то более определенное, и одна из черт этого всего - нео-фолк, вернее, то, что так называют. Я действительно не думаю, что группы типа Current 93 или Death In June имеют очень много от фолка, это определенный штамп естественно, от подлинного фолклора там действительно очень немного, - если мы будем говорить абстрагируясь от общепринятых в современной музыкальной журналистике системе понятий и ярлыков. Kulgrinda, которые выступали на “Прутене” - это естественно фольклорный коллектив, он к готике не имеет прямого отношения, но в этой среде, - фестиваль “Прутена” очень географически обусловлен, а Kulgrinda ставят подобные вещи, - это очень хорошо смотрится.

Конечно, мне очень понравилось место. Не могу сказать, что оно очень хорошо подходит к подобным действам, но наверное, это было самое первое впечатление когда я там появился. Когда это все заканчивалось, ощущения были уже совершенно другие… Нам действительно было там очень хорошо. Мне очень понравился звук, вся эта организация была сделана на высоком уровне и, опять же, из того, что я знаю, я не думаю что в нашем многонациональном Отечестве есть еще подобные прецеденты, - когда устраиваются такие акции, опять же, не с привлечением толп народа, руководствуясь вполне понятным желанием сделать деньги, а вот именно подобное “камерное” мероприятие.

Модернизм и импрессионизм - это культура упадка, трогательного - и трагичного - разложения, болезненного, - хотя и искреннего, - поиска выхода из тупика. Готика же это возвращение к изначальной ритуальности того времени, когда Европа была молодой и здоровой, причем в любой форме этой ритуальности в любой ее форме, будь то классическая музыка – Пёрсел или григорианские хоралы, чему мы безусловно отдаем должное в нашем творчестве - до каких-то более современных духовных произведений, отвечающих традиционным канонам. Наверное, это не единственный путь, но если мы живем европейскими ценностями, то наверное в Европе раньше это делалось с упором на те же культурные ценности.
Естественно, мы не касаемся чистой восточной традиции. Восточные влияния, те, что есть в музыке Ataraxia, Mila Mar и Dead Can Dance, это естественно, потому что Европа и Восток реально и продуктивно соприкасались на определенном этапе своего развития, и естественно были заимствования и взаимовлияния, но восточная культура в чистом виде принципиально иная, и поэтому восточная духовная культура, в принципе, к готике отношения не имеет. Это попытка вспомнить ценности европейского человека, чем он раньше жил и конечно попытка опять же бессознательная, - это не реконструкция, это попытка как бы попытка заглянуть в себя, европейский человек забывает при этом тотально насаждаемую СМИ интеркультурную жвачку, вспоминает какие-то самые глубинные вещи, - вот на этом уровне. Конечно, результат всего этого конечно нельзя поставить в музей и написать: вот так выглядела духовная музыка тысячу лет назад, и все-таки…

Я не могу назвать такую традицию, потому что в любой традиции есть свои взлеты и падения. Естественно, я могу вычленять произведения, которые мне нравятся практически из любой традиции и как-то их переосмысливать в своем творчестве, поэтому я этим и занимаюсь. Я в этом плане свободный человек. Мы в последнее время сознательно много уделяем внимания остаткам того культурного контекста, в котором живем здесь, на русским Севере России – поморской традиции, именно той ее части, которая не тронута исследователями, интерпретаторами, фольклористами, и пытаемся накладывать их на нашу музыку. То есть происходит это таким образом: поморские песни которые мы исполняем и записываем, их вокальная часть, то что до нас дошло (не инструментальная естественно – этого просто нет) их распевки, их манера исполнения - они не меняются абсолютно, мы подкладываем под них свой музыкальный контекст, который мы считаем важным и показательным в этом как бы, т.е. сам материал не меняется - меняется его бэкграунд, его подкладка, то что его окружает. Потому что наверно мы не знаем, каким бы образом исполнялся этот материал тысячу лет назад при тех же что и сейчас технических возможностях. Мы считаем, что со своей колокольни имеем право давать такую интерпретацию, не меняя изначальный аутентичный текст, но окрашивая его в те краски, которые он мог бы иметь в идеале.

Это очень важно, безусловно. И это было важно изначально, когда мы отказались от появления наших лиц в прессе и на дисках, появления всяких сведений о нашей обычной жизни, потому что мы считаем что это не нужно. Когда человек слушает музыку, ему по большому счету не должно быть важно, с кем, к примеру, этот музыкант живет, чем он занимается в жизни, чем он зарабатывает на жизнь, какой марки пиво он предпочитает и так далее. Музыка - это изначально миф, это самое абстрактное, и поэтому самое величайшее из искусств. Все что касается других проявлений жизни Творца может просто очень сильно помешать. Может и помочь, но обычно это мешает.

Ну, концертные костюмы - они очень простые, именно своей отсылкой к какому-то пра-состоянию. Они выбран скорее всего именно из-за этой отсылки. Это нечто очень усредненное, в принципе это самая простая форма, которую может иметь одежда вообще. Маски - это опять же отсылки к безличности Творца. Ну, об этом можно долго говорить, существует масса, и в том числе современных, исследований на эту тему. И опять же, человек, который занимается творчеством, выходит за границы собственной личности, - он является медиатором, ретранслятором определенных идей, но это далеко не всегда является отражением его личности.

Да, идея интертекстов, или гипертекстов, это очень важная идея. Как бы мы не отрицали ценности и принципы постмодернизма в нашей жизни, мы существуем в этом контексте, и мы можем принимать его либо не принимать, но мы в этом существуем, и так наверное и есть. Искусство во всех своих проявлениях - это гипертекст изначально, мы можем говорить, например, о том, что фабулы романов и стихотворений изначально ограничены, быстро исчерпаемы, но ваша интерпретация и сознательное перекликание с другими авторами – это всегда прекрасно, и тем лучше для слушателя, если он понимает эти отсылки, эти реминисценции. Наверное, это так. В этом плане я считаю, что это важно, т.е. опять же я не говорю, что я человек, живущий исключительно традиционными ценностями, я принимаю и интересуюсь очень многими современными вещами, которые трактуют древность в своем понимании, которые пытаются эту древность понять или по крайней мере интерпретировать, не претендуя на истинность.

Учителями в каком плане? Есть определенный род культурных достижений, у которых есть очень важная функция. С одной стороны, они как-бы лежат на поверхности, и относительно доступны хотя бы из-за степени своей раскрученности, с другой стороны, они способны затянуть человека в глубину и дать прикоснуться к подлинным ценностям. Dead Can Dance в этом плане очень важны для всей готической субкультуры. Они профессионалы, они очень духовно развитые люди.

И наверное они были такими проводниками, которые во все это нас затянули. Да, наверное учителя.

Сознательно нет. Мы хотели этими масками как раз создать образ не совсем человеческого существа, существа, которое в себе соединяет черты птицы, животного, человека и чего-то высшего. Никаких врачебных масок… Мы как раз в этом плане модернизмом, тем, что прославляет культ плоти и всех подобных вещей, не слишком интересуемся, вернее, все это прошло, как у каждого в определенный “радикальный” период жизни, когда ему хочется грязи и всего подобного. Наверное это так.

Да.

Мы не видим наших слушателей, когда мы выступаем. Когда мы сходим со сцены, иногда нам крайне удивительно видеть людей, которые пришли на концерт, потому что люди действительно очень разные. Но когда мы выступаем, мы их не видим.

Я считаю, что аудитория должна настраиваться на исполнителя, а не наоборот. Мы опять же позволяем себе подобную роскошь, потому что мы не принадлежим к той музыке, что должна чутко улавливать требования аудитории, - ведь что она бывает разной и не всегда это вполне объективно.

Действительно, некоторое время назад мы записали несколько новых вещей, в стилистике, очень близкой традиционному дарк-фолку, эти вещи были записаны в Архангельске и представляют из себя некий костяк из гитар и голосов. В идеале эти композиции будут оркестрованы музыкантами Romowe Rikoito, и в результате что-то войдет в их новый альбом, а что-то – в наш. Таким образом, наша давняя идея о совместном проекте получит свое достойное воплощение. И я очень рад в этом плане, что мы на “Прутене” исполнили одну из этих новых вещей, “Blueberry Song”, вместе с Анной из Romowe, хотя даже возможности толком отрепетировать ее практически не было. Тем не менее, я очень доволен самим этим фактом, да и зрители отреагировали на все достаточно бурно, не так ли?

Ничего конкретного сказать не могу, даже если это произойдет через месяц. В работе два альбома, какой из них будет завершен и выйдет раньше, я даже сейчас не знаю, Один из них полностью основан на беломорском фольклоре, но он не будет от этого менее электронным, - может в нем будет чуть больше других звуков. Но живых инструментов будет однозначно больше на обоих.

Кенигсберг, Пруссия
5 мая 2002 года
интервью взяли 
Wolfsblood & Wolffanger